Институт прикладного востоковедения и африканистики

Саид Гафуров

На Ближнем Востоке по-прежнему неспокойно

На совместной пресс-конференции с премьер-министром Швеции Фредриком Рейнфельдтом Владимир Путин, рассказав в ответ на вопрос об оценках агрессии НАТО в Ливии историю времен своей молодости про человечность и афганскую войну, подчеркнул: «Я иногда смотрю на то, как легко принимаются в сегодняшнем мире решения о применении силы в международных делах – это оторопь вызывает. И это при всей заботе о правах человека и о гуманизме, который как бы практикуется в современном цивилизованном мире. Вы не находите, что здесь есть серьезное противоречие между словами, теориями и практикой, практикой международных отношений? Нужно сделать все, чтобы этот дисбаланс был устранен».

ОТОРОПЬ ПОРОДИЛА ДЕЙСТВИЕ

Президент Сирии Башар аль-Асад уже давно говорил о необходимости проведения политических реформ, но сдерживающим фактором всегда были опасения «ливанизации» ситуации в стране в части отношений между различными общинами – религиозными, национальными, даже политическими, так как партийная принадлежность там часто передается по наследству.

Когда 7 января в Сирию прибыл тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», в порту его встречал министр обороны страны, придавший этому визиту особое значение. Сирийские СМИ отмечают, что прибытие наших военных кораблей «означает сплочение России с народом Сирии», при том что Москва подчеркивает: визит плановый, «проводится в учебных целях» и не имеет никакого отношения к нынешней ситуации в Сирии, а остановка была сделана для бункеровки. В этой связи главный редактор китайской газеты «Шицзе цзюньши» («Военные дела мира») Чэнь Ху отмечает, что «пояснения российской стороны обладают наибольшей авторитетностью, поскольку РФ лучше знает, какие она преследует цели».

Любые действия России направлены на защиту собственных стратегических интересов, и визит «Адмирала Кузнецова» – это нормальная практика подкрепления дипломатических позиций. «Как бы ни относились к сирийской проблеме другие страны, для России важна гарантия своих интересов в регионе», – продолжает Чэнь Ху. Важно понимать, что в случае победы инсургентов в Сирии Средиземное море окончательно превращается в «озеро НАТО».

ВЗРЫВ В ДАМАСКЕ

Между тем сирийская оппозиция, обнаружив, что в главных городах – Дамаске и Алеппо – жизнь постепенно вернулась в свою колею и идет, как всегда, размеренно и спокойно, перешла к террору против мирных жителей. Так, 6 января в центре Дамаска близ мечети Хосн и школы Хосн аль-Хаким террорист-смертник подорвал заминированный автомобиль. Десятки погибших и раненых.

С такой оппозицией, мягко говоря, нелегко договариваться о политических реформах. Не случайно МИД России назвал теракт «варварским… преступным деянием, которому нет и не может быть никаких оправданий».

В Дамаске и Алеппо, формирующих общественный дискурс, нет особых проявлений недовольства властями. С другой стороны, в некоторых небольших городах и поселках улица все еще бьется в конвульсиях насилия, хотя сирийская армия, демонстрируя добрую волю правительства, вернулась в казармы. Продолжают поступать сообщения о жертвах беспорядков среди гражданского населения, причем, утверждают, что некоторые из погибших стали жертвами межконфессиональных столкновений.

Более реальным стал кошмар всех ответственных сирийских политиков – вооруженное противостояние суннитов всем остальным религиозным группам, подогретое прибытием наемников, массовыми поставками оружия и крупномасштабными финансовыми вливаниями из-за границы. На кадрах из источников, близких к оппозиции, видно, как боевики с закрытыми лицами маршируют с лозунгами типа «Алавиты – на кладбище, христиане – в Бейрут!»

Помимо прочего это еще и служит доказательством того, что среди вооруженных мятежников доминирует то крайнее направление ислама, который часто именуют ваххабизмом или салафизмом. Дело в том, что каноны ислама предусматривают, что и сунниты, и шииты являются мусульманами и обладают равными правами. Однако идейный и организационный отец ваххабизма ибн Таймия еще в XIV веке в специальной фетве предусмотрел, что на алавитов права мусульман распространяться не должны.

Часто неправильно утверждают, что Сирией якобы «правят алавиты» – на том основании, что президентами страны были алавиты Хафез аль-Асад и его сын Башар аль-Асад. Однако это утверждение настолько же абсурдно, насколько бессмысленным было бы утверждение, что в СССР правила Грузинская православная церковь путем перечисления фамилий Сталина, Берии, Орджоникидзе или Енукидзе.

СССР был страной неконфессиональной, как неконфессиональной является и современная Сирия. Любой список высших должностных лиц страны с указанием конфессиональной принадлежности (хотя публичное обсуждение связи религии и политики в Сирии, выучившей уроки Ливана, считается моветоном) показывает, что посты распределены между религиозным общинами соразмерно их численности.

Спокойствие не вернулось и в традиционный оплот радикального ислама салафитского толка город Хаму, в котором в 1982 году радикальные исламисты, захватив власть, отметились массовыми зверскими расправами над противниками, иноверцами и просто людьми светских убеждений, в частности вырезав весь офицерский и курсантский состав артиллерийского училища, пока правительство тщетно пыталось действовать уговорами, стараясь избежать братоубийства.

Только после того как исламисты захватили весь город и укрепились, правительство наконец-то решилось применить силу, причем сделало это довольно бездарно, послав на штурм вместо полицейских сил военных, не обученных воевать в городских условиях. Говорят, что в начавшейся бойне с обеих сторон, сражавшихся с крайним ожесточением, погибло до 20 000 человек. Едва ли стоит верить этим оценкам, но в любом случае количество жертв было очень велико. Очевидно, что «шрамы, оставленные могилами» еще не зажили.

В связи с вопросом о нарушениях свободы слова в Сирии занятно, что посетившие Хаму индийские журналисты свидетельствуют: напротив здания, где губернатор говорил с ними, «небольшая группа антиправительственных демонстрантов, в том числе молодых мужчин и женщин, дерзко выкрикивали лозунги и высказывали свое недовольство без каких-либо попыток полиции и сил безопасности их остановить. Демонстранты жаловались на применение пыток и других злоупотреблений со стороны сил безопасности. Один активист заявил, что будет приветствовать любой вид помощи из Америки. Его аргумент состоял в том, что Россия и Китай «подпирали» сирийское правительство, поставляя оружие».

Интересно и соотношение потерь. В составе сил безопасности погибло около 2000 человек, тогда как Организация Объединенных Наций утверждает, что число жертв среди гражданского населения (в которое включены и боевики, и убитые ими гражданские лоялисты) составило около 5000 человек, то есть, потери сторон сопоставимы. Это не то соотношение, которое могло бы свидетельствовать о расстрелах демонстраций: скорее, можно говорить об ответственном правительстве, не желающем братоубийства. Президент Медведев в интервью Financial Times заметил, что «если оппозиция применяет силу и стреляет в полицейских, любое государство предпринимает какие-то защитные меры. Вот в этом смысле, конечно, президент Асад находится перед очень сложным выбором».

Попавшие в опалу, а затем эмигрировавшие высокопоставленные и очень богатые бывшие сирийские функционеры пошли ва-банк, используя огромные материальные ресурсы, как свои, так и своих союзников. Зарубежная сирийская оппозиция сформировала свой совет для консолидации оппозиционеров в надежде, что, как и ливийский, он может быть признан Западом и арабскими монархиями легитимным органом власти в стране. При этом многие забывают слова Черчилля: «Что означает признание? Человека можно признать императором или бакалейщиком. Признание бессмысленно без определенной формулы». А формулы этой по Сирии нет, как нет и единого подхода к ее выработке.

Министр иностранных дел Сергей Лавров отметил, что российско-китайский проект резолюции Совета безопасности ООН по Сирии «исходит из главного пункта инициативы ЛАГ – необходимости прекращения насилия, откуда бы оно ни исходило», подчеркивая, что «к сожалению, информационная подача нынешних событий в Сирии страдает односторонностью».

ПАМЯТЬ И ДЕМОКРАТИЯ

НАТО с точным расчетом на плохую память мирового общественного мнения пытается выставить себя защитником демократии после арабских революций и мятежей, хотя Вашингтон практически до конца поддерживал президентов Египта и Туниса – Хосни Мубарака и Зин аль-Абидина Бен Али. В Бахрейне мировое общественное мнение просто игнорировало ход событий, позволив правительству организовать внешнюю интервенцию, чтобы подавить сопротивление. В Ливии решающим аргументом для противников демократизации стали высокоточные ракеты.

Кстати, Лавров рассказал, что Россия требует провести расследование фактов нарушения прав человека в ходе операции НАТО в Ливии «в связи с появившейся в газете New York Times информацией о том, что в результате ударов авиации НАТО погибли десятки мирных жителей Ливии. Поскольку до этого момента натовцы заявляли, что они «безупречно» провели операцию и ни один мирный житель не пострадал, возникает вопрос: откуда взялись данные, опубликованные в американской прессе? Мы обратились с соответствующим запросом в секретариат ООН».

НАТО же проводит свою политику с постоянством, достойным лучшего применения, рассуждая очень просто: если вы не можете остановить «арабскую весну», то надо ее оседлать.

Перед голосованием по резолюции Совбеза №1973 по Ливии в Москву для переговоров с Дмитрием Медведевым спешно прибыл вице-президент США Джозеф Байден, предлагая координацию позиций США с Россией в регионе. В это же время председатель КНР Ху Цзиньтао встретился со специальным представителем короля Саудовской Аравии, советником по национальной безопасности принцем Бандаром бен Султаном.

И Китай, и Россия при голосовании по резолюции № 1973 воздержались. Позднее в интервью Financial Times Дмитрий Медведев признал: «Если бы мои коллеги мне сказали, что вы хотя бы воздержитесь, а мы потом будем бомбить различные объекты, я бы, конечно, дал другие инструкции своим коллегам, которые работают в Организации Объединенных Наций».

УСПЕХИ НАТО И ПОРАЖЕНИЯ США

Одной из важных причин обострения ситуации с ядерной программой Ирана является, как ни странно, политическое фиаско США в Ираке, где Вашингтон ведет сложную конкурентную борьбу с Тегераном. Администрация Барака Обамы дала ясно понять, что хотела сохранения в Ираке небольшой группировки войск, но Багдад на это не согласился. Потери и военные расходы США в ходе оккупации оказались под угрозой превращения в прямые убытки без политических выгод.

Влияние Ирана в мусульманском мире на протяжении последних двух десятилетий строится на экономическом сотрудничестве. Даже американская разведка и Пентагон подчеркивают, что иранская угроза носит невоенный характер; это подтверждают и цифры военных расходов в регионе. На оборону в 2009 году в Саудовской Аравии потратили 32,6 млрд долларов США (8,8% от ВВП), в Израиле – 14,9 млрд (7,7%), Турции – 10,9 млрд (1,8%), Иране – 7,5 млрд (2,3%), Кувейте – 4,4 млрд (3,9%), ОАЭ – 6 млрд (2,6%), Египте – 5,9 млрд (3,1%), Сирии – 1,7 млрд (3,4%).

С другой стороны, в самом Тегеране не хотят переноса в Ирак персидской модели общественного и государственного устройства. Ирану нужен дружественный Ирак, а не маленький клон самого себя.

Не было никаких конкретных доказательств иранского участия и в поддержке восстания в Бахрейне. Иран давно отказался от концепции экспорта исламской революции, которая и изначально предполагала не столько внешнеполитические акции, сколько построение внутри Ирана такого общества, которое стало бы примером государственного и общественного устройства для мусульман.

В Тегеране за право формировать внешнюю политику борются демократическими методами самые разные политические силы с самыми разными интересами. События в Бахрейне привели к острому политическому кризису, в ходе которого близких сотрудников президента Ахмадинеджада обвиняли в общении с джиннами, а его оппонент аятолла Рафсанджани лишился одного из двух самых важных своих постов – председателя совета экспертов.

С другой стороны, как только демократические волнения дотянулись до Бахрейна, Саудовская Аравия немедленно выступила в качестве основного защитника устойчивости нефтяных монархий Персидского залива, видимо, опасаясь вредного влияния на архаичное королевство, которое не может быть вечно изолированным от перемен. Простота полицейского решения вопроса с недовольными обманчиво привлекательна. Нет нужды в реформах и диалоге, достаточно увеличить финансирование армии и полиции. Так, на днях МВД Саудовской Аравии выдало ордера на арест 23 шиитов по обвинению в причастности к беспорядкам на востоке страны.

ВТОРЖЕНИЕ НА ЗАДНИЙ ДВОР ЕВРОПЫ

Одной из основных целей долгосрочной повестки дня Европы и США в Африке является борьба с растущим китайским (а также индийским и арабским) влиянием на континенте.

Спрос Китая на сырьевые товары, вызванный им рост конкуренции объективно улучшают торговые условия для Африки, и постепенно формируется масштабное выравнивание национального богатства между Севером и Югом. Кроме того, китайские инвестиции помогают снизить зависимость стран Африки от западного капитала, давая им больше пространства для маневра в международных делах. Но это ухудшает конъюнктуру для Европы, совсем не случайно в промышленной политике ЕС специально подчеркнута приоритетность обеспечения позиций европейских компаний на черном континенте. Средства для этого оправдываются целями – в Кот-д'Ивуаре и Ливии мы видели насильственные методы.

Военная интервенция ВВС Запада в Ливии покончила с отстаиваемым джамахирией сильным Африканским союзом, который пытался проводить политику, не зависимую ни от ЕС, ни от США. Кот-д'Ивуар, Южный Судан и Ливия могут быть только началом. На очереди, очевидным образом, стоит богатая нефтью, полиэтничная и многорелигиозная Нигерия, а также Гвинея, со времен СССР поставляющая бокситы российской и украинской глиноземной промышленности.

ХРИСТИАНСКИЕ ДЕМОКРАТЫ И ДЕМОКРАТЫ МУСУЛЬМАНСКИЕ

Многих людей смущает слово «исламистский» в названиях и описаниях организаций, хотя достаточно очевидно, что это не более чем пропагандистский, часто электоральный прием, аналогичный используемым, например, в Германии или в Италии христианско-демократическими или христианско-социальными партиями и союзами. Мусульманская «этикетка» на партии в Египте или Тунисе едва ли более значима, чем христианская – на партии в Германии или Италии.

Большинство организаций в разных странах, выросших из «Братьев-мусульман» (со значимым исключением Сирии) – это достаточно умеренные структуры. Так, сформированное в декабре новое правительство Туниса во главе с Хамади Джебали назвало приоритетными направлениями разработку «тщательной и рациональной» монетарной политики, учет «как надежд народа страны, так и стремления к сбалансированному развитию национальной экономики» при составлении государственного бюджета, административную и судебную реформы, улучшение ситуации с безопасностью и укрепление инфраструктуры. Ничего особенно исламистского тут нет, даже увеличения роли шариата.

Турецкий опыт с момента прихода к власти правительства Реджепа Тайипа Эрдогана в 2003 году показывает, что ничего особенно страшного исламистские правительства не несут (кроме роста акцизов на алкоголь и табак); для «Братьев-мусульман» более характерен акцент на историко-культурную, а не на социально-политическую роль ислама. Их возглавляют весьма неглупые люди, которые внимательно изучали опыт христианских партий Европы.

Важно помнить, что «арабская весна» еще не закончилось, что социальные волнения продолжаются в Алжире, Бахрейне, Иордании, Мавритании, Марокко, других странах, не прекратился конфликт в Западной Сахаре, будут так или иначе проходить судьбоносные изменения в Египте и Йемене, грядут парламентские и президентские выборы в Иране. Средний Восток ждет очень интересный год.

По мере того как мировой экономический кризис подтачивает возможности западных стран, Россия, усвоив уроки «арабской весны», начинает проводить все более самостоятельную политику, а сильный игрок не должен быть чрезмерно циничным. Нам давно нужно решительное руководство с уверенной внешней политикой. И, похоже, в марте мы его получим. Дело тут вовсе не в кадровых назначениях, а в наличии политической воли. Просто для России настало время возвращаться на Ближний Восток и в Африку. И будем надеяться, что «арабская весна» не превратится в арабскую зиму.