Российское общество прикладного востоковедения и африканистики

— На прошлой неделе, в "Нью-Йорк Таймс" была опубликована колонка Владимира Путина. Скажите пожалуйста, целесообразно вообще обращаться к американской нации?

— Мне кажется, что это была вещь очень целесообразная. Тут ведь надо понимать, на кого он был нацелен — этот текст. Мне кажется, цинично немножко звучит, но это — вовсе не обращение к американской нации — к нации тяжело обратиться, это было обращение к американскому истеблишменту, к американскому бюрократическому аппарату вообще и, прежде всего, конечно, к аппарату государственного секретаря. Мы все время забываем, что американская политика — там нет единства интересов, там нет единства целей.

Американская политика это результирующая от многих, часто взаимоисключающих векторов. И одним из важных элементов при формировании американской внешней политики в любой области является позиция государственного департамента, позиция аппарата, позиция дипломатического аппарата, позиция государственного аппарата. Это люди, которые не меняются с приходом нового президента, которые не зависят от политических вещей, поэтому они очень влиятельны даже не в принятии решений, а в их выработке - это очень важный этап.

Статья Владимира Владимировича, она была, на мой взгляд, нацелена, прежде всего, на аппарат. Он использовал аргументы, которые понятны аппарату. Это аргументы скажем так, не для "Нью-Йорк Таймс". Газета такая, либеральная, ее пахари не читают, она не для лавочника или рабочего и даже не для банкира, а именно для государственных чиновников, для аппарата.

На мой взгляд, она в очень большой степени достигла своей цели, потому что он выбрал правильные аргументы. Но это, понимаете, я сам в глубине души — чиновник, я прекрасно понимаю, какие аргументы доходят до чиновников. Они, как правило, другие, чем люди, которые приходят и говорят, мы платим налоги, а вы — наши слуги. И вот эти слуги народа — для них нужен свой подход, и, мне кажется, что в этом смысле это была очень правильная, очень нужная статья и вообще, очень удачный ход.

— Повлияла ли публикация этой колонки на решение Обамы отложить вопрос о бомбардировке Сирии?

— Во-первых, Путин, безусловно, повлиял на решение Обамы. Но что касается вопроса, повлияло ли это на решение — она не на это нацелена. Она еще продолжает влиять. Процесс между появлением этой статьи и тем, когда она повлияет, займет несколько месяцев. И я очень сильно надеюсь, что она повлияет. Потому что на самом деле сейчас, давайте называть вещи своими именами, тот факт, что американцы приостановили свои намерения, он, на самом деле, означает не то, что они заколебались, а он означает то, что они не готовы в военно-техническом отношении.

Существуют военные эксперты, которым я доверяю, они говорят, что Соединенные Штаты Америки силами военно-морского флота никогда не наносили удар. И, исходя из военных соображений, один военно-морской флот, то есть самолеты с авианосцев и ракеты с эсминцев, с боевых кораблей, не в состоянии решить эту задачу — им нужно использовать силы ВВС. Я очень рад, что Россия заняла такую позицию. Я удивлен, что мы впервые. Фактически, получили очень странную ситуацию, когда в нашей стране и правительство, и оппозиция едины.

— Вы сказали, что США пока не готовы напасть на Сирию. Но, по некоторым данным, обращение президента Обамы было переписано буквально за несколько минут до оглашения. Изначально Обама якобы собирался объяснить нации, конгрессу, почему необходимо войти в Сирию силами американских войск, но что-то его остановило. Видимо, были все-таки готовы?

— В военной доктрине США есть понятие "приемлемые потери" и "неприемлемые потери". Для них успех операции непосредственно зависит от этого понятия. И мне кажется, что те потери, которые могут понести США, для них вполне могут оказаться неприемлемыми. Количество противокорабельных ракет, находящихся и у морского флота, и у сухопутных войск Сирии, и у ВВС Сирии, оно достаточно велико, чтобы уничтожить один авианосец, который у них сейчас там существует, а это уже будет для них неприемлемой потерей. Мы также знаем, что когда французы и англичане пытаются заставить президента Обаму принять решение о начале войны, они, конечно, работают во имя своих компаний - прежде всего Total, British Petroleum, в меньшей степени, норвежской Statoil.

И, я не убежден, что люди, которые влияют на президента Обаму со стороны американского нефтяного сектора, хотят, чтобы эти большие (любой выстрел ракеты стоит больше миллиона долларов), деньги в условиях огромного бюджетного дефицита тратились на то, чтобы обеспечить интересы British Petroleum. Хорошо, British Petroleum называются BP Amoco, где Amoco — это American Oil Company — американская нефтяная компания. Но все равно, все понимают, что это — компания, которая контролируется преимущественно высшей аристократией Великобритании. И Total — особенно сильно.

Совершенно непонятно, почему американцы должны таскать каштаны из огня для французских нефтяников и газовщиков, которые в очень большой степени ставят перед собой задачу передела рынка Евросоюза и захват ключевых мощностей в газовой инфраструктуре. И почему должны платить американцы, почему они должны платить из своего бюджета? Это тоже ведь очень важный момент.

Я еще раз говорю. В Америке есть люди, которые искренне ненавидят войну и говорят, что не надо наносить удар, потому что это всегда плохо — ракета может убить человека. Там есть люди, которые заинтересованы в прибылях той или иной компании или того или иного банка. Там есть люди, которые ничего вообще не знают, просто, прежде всего, заинтересованы обеспечить себе дополнительные голоса на выборах. Там есть, конечно, государственный аппарат, в котором существуют люди, у которых инерция мышления холодной войны.

Путин имел в виду, прежде всего чиновничий аппарат, кстати говоря, и разведывательного сообщества. У нас существует представление, что разведчики — такие рыцари, у них там тайные операции… Это ведь обычные бюрократы, которые подчиняются своим жестким регламентам, инструкциям, и они тоже хорошо понимают логику нашего президента. И вот во всем этом спектре разнонаправленных мнений, конечно же, президент Обама должен принять правильное решение.

Действительно, спичрайтер писал ему выступление, которое готовится к войне, но действительно он понимает, что химическое оружие применяло не правительство. Это — очевидная вещь, по целому ряду соображений. Достаточно привести данные. Например, и у нас, и у американцев над этой точкой висят спутники постоянно. И наши высшие руководители сказали, что это не сирийские вооруженные силы, не сирийско-арабская армия применили оружие до того, как начались консультации. Это было ясно — со спутника очень хорошо видно, когда пульнешь - ракеты-то — они баллистические.

— В ответ на публикацию Путина в "Нью-Йорк Таймс" в представительство англоязычной версии медиахолдинга "Правды.Ру" обратилась пресс-секретарь сенатора Маккейна, который пожелал разместить обращение к россиянам. "Правда.Ру" сегодня утром разместила это обращение. Как вы считаете, зачем Маккейн это делает?

 — Вы считаете сенатора Маккейна серьезным ответственным политическим деятелем, заинтересованным в выработке общего решения? Но, кроме этого, он же еще и избираемый кандидат, и при этом еще — представитель своей партии, у которого есть огромное количество обязательств, прежде всего, перед аппаратом своей партии, перед компаниями, которые финансировали его кампанию. И, я думаю, что это внутриполитический жест - то есть большой пиар. Вот вы меня сейчас об этом спрашиваете и, мы добровольно его пиарим.

Аудиторию вашего медиахолдинга точно так же составляют наши дипломаты, как аудиторию "Нью-Йорк Таймс" составляют американские дипломаты, и, может быть, мы попытаемся понять его логику. Но на самом деле, Маккейн же не в теме. Что он может нам сказать, кроме как повторить то, что мы уже слышали. Никто не должен нам сказать, что мы не услышали Маккейна.

— Ряд экспертов говорит, что при нападении США на Сирию может прозвенеть такой "исламский колокол", который будет слышен во многих странах, и к чему это приведет совершенно непредсказуемо. Согласны ли вы с тем, что эта вибрация — она может пройти по довольно большому количеству государств?

— Это, безусловно, так, но здесь все очень-очень сложно. Здесь дьявол, в очень большой степени в деталях, потому что США, если они все-таки нанесут удар, они выступят прямым союзником самой реакционной, самой жуткой части ислама, которая является авангардистом исламским. То есть это не ислам, это не великая религия, традиция, это люди, которые меняют великую традицию. Знаете, что ваххабиты меняют политически ? Они меняют один из судьбоносных тезисов ислама, который нигде в прямом виде не изложен, но уже в XI веке Аль-Газаль — великий систематизатор — считал его как само собой разумеющимся. Поэтому на Западе в востоковедении используют термин "конвенция".

— Расшифруйте поподробнее, что имеется ввиду?

— Конвенция о независимости спасения, говорит, что человек в день страшного суда будет спасен, независимо от его веры — только от его поступков. Это то, что позволило исламу стать мировой религией. Человека в день Страшного суда — его будут судить только за то, что он делал, а его вера — это просто путь к спасению, но не более того. Вот это абсолютно доминировало в исламе до появления Абдель Ваххаби, который эту идею развил.

И ваххабиты от этого отказались. Они говорят, что христиане не будут спасены, ссылаясь на какие-то свои источники. Это очень неприятная вещь, потому что она ведет, в том числе к поджогам церквей, к африканским конфликтам, когда толпа на толпу идет, потому что им нет спасения, раз они христиане, и это — большая беда. И вот эта часть политического ислама, которая испытывает очень большую финансовую подпитку из стран Персидского залива, плюс к ним присоединяется умеренное крыло ислама — Братья-мусульмане, которым это не свойственно. Просто логика борьбы в Сирии отличается от того, что в Египте, в Ираке.

Сирия привела их в один лагерь. С другой стороны, Сирия это не только сунниты, но еще и шииты, и это приведет к очень сильному обострению суннитско-шиитский настроений. Причем мы обычно говорим сунниты — шииты в контексте арабских стран, но ведь есть Пакистан, где эта проблема в численном отношении неизмеримо больше, есть Индия, где шиитов больше, чем суннитов. Я знаю, 15 шиитских организаций, где тоже полыхнет между суннитами и шиитами. Есть Индонезия, где огромное количество шиитов. Есть, в конце концов, союзный нам Азербайджан по СНГ, где тоже есть шииты. И вот это полыхнет очень сильно.

— Какие последствия непосредственно для России могут быть в случае осуществления этого сценария?

-Не надо забывать, что Россия имеет хорошие отношения с шиитским Ираном, хорошие отношения с Ираком, хорошие отношения с Сирией, где влиятельные шиитские общины. И, по нам это может косвенно, а, может быть, и не косвенно очень сильно ударить. Потому что Северный Кавказ — бедный регион, Татарстан — в меньшей степени, но все-таки тоже уязвим для суннитских радикалов, и может полыхнуть. По нам может ударить очень сильно. Поэтому я убежден, что позиция России очень правильная, и лишним аргументом для меня является то, что правительство и оппозиция оказались практически едины в этом вопросе.

Читайте самое интересное в рубрике "Мир"

Редакция рубрики "Мир"