Институт прикладного востоковедения и африканистики

ХАСАН РУХАНИ. ПРЕЗИДЕНТ, ЛИШЕННЫЙ ВЫБОРА
Саид Гафуров

Победа уже в первом туре иранских президентских выборов единственного среди восьми кандидатов священнослужителя, умеренного центриста Хасана Рухани для большинства наблюдателей оказалась полным сюрпризом. Особенно для тех западных прогнозистов, кто обещал победу сторонников жесткой линии, увязывая ее с прочной позицией духовного лидера и высшего руководителя (рахбара) Ирана аятоллы Хаменеи.

КАК ЭТО БЫЛО

Триумф Рухани в первом туре обеспечили 50,7% голосов избирателей. Занявший второе место действующий мэр Тегерана Мохаммад Бакер Калибаф получил только 16,6% голосов, предвыборный фаворит наблюдателей секретарь Высшего совета национальной безопасности и главный ядерный переговорщик Саид Джалили занял третье место, оставив секретаря Совета по целесообразности, бывшего командира Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Мохсена Резаи на четвертой позиции.

В Иране каждый гражданин имеет право выставить свою кандидатуру на высшую государственную должность, но, чтобы избежать проникновения во власть неготовых, неспособных, безответственных, да и просто психически нездоровых людей, существует фильтр в виде Наблюдательного Совета, который оценивает потенциальную готовность всех кандидатов к выполнению задач государственного масштаба. Важнейшими критериями являются: признанный статус государственного деятеля, наличие соответствующего опыта государственного управления и другие качества, необходимые президенту региональной супердержавы.

Всего о самовыдвижении заявили почти 700 кандидатов, но только 8 человек были допущены к участию в президентской гонке, среди них три консерватора (в Иране их называют «приверженцами принципов», «принципиалистами»), два реформатора и три «независимых» (по оценкам СМИ), видимо, центристских кандидата – двое из них взяли самоотвод на последнем этапе.

Характерно, что явка избирателей была высокой, к чему избирательные комиссии не были готовы. Голосование пришлось продлевать три раза, в результате оно шло с 6 утра до полуночи. Всего проголосовало 72% от имеющих право голоса. Столь блестящую победу Рухани обеспечил «базар» – голоса жителей Тегерана и других больших городов. Если Ахмадинежад был «президентом провинции», уделявшим особое внимание проблемам развития регионов, то за Рухани общество голосовало более равномерно – от реформистов Хатами и Рафсанджани до части духовенства и «базара».
БЛЕСК ПОБЕДЫ

Блестящая победа Рухани является результатом сочетания нескольких факторов, в том числе тактически верной, проницательной изобретательности центристов и реформистов, которые впервые сумели, объединив усилия всех неконсервативных сил, по факту сформировать коалицию, выбрав Рухани в качестве единого кандидата.

Полагают, что знаковая фигура в реформистском лагере – бывший президент Мохаммад Хатами сыграл в этом решающую роль, убедив влиятельного кандидата – реформиста Мохаммада Реза Арефа выйти из президентской гонки на заключительной стадии; тот сделал это со сдержанными, но полными внутреннего достоинства словами: «Принимая во внимание явно выраженное мнение Хатами и опыт двух прошлых президентских выборов, я заявляю о своем выходе из избирательной кампании». Этот тактический ход во многом гарантировал успех.
Напротив, отказ консерваторов сплотиться вокруг единого кандидата внес значительный вклад в их досрочное поражение. Напрасными были призывы Хусейна Шариатмадари, главного редактора газеты «Кайхан», известной своей близостью к рахбару: «Теперь мы ожидаем объединения усилий кандидатов – приверженцев принципов, не теряя времени». Он подчеркивал, что множество консервативных кандидатов – гарантия их поражения.

Тем не менее духовный лидер аятолла Хаменеи заслуживает безусловного уважения за отказ от агитации в пользу того или иного кандидата или блока, хотя принято считать, что его фаворитом был Джалили. Он призывал граждан принять участие в выборах и отдать свои голоса тому, кому подсказывает их ум и сердце, обеспечивая максимальную гласность и транспарентность выборного процесса. Рахбар подчеркивал: «У меня, как и у каждого из вас, только один голос, голосование у нас тайное, и никто не узнает, кому я его отдам».

ПОСЛАНИЕ МИРУ

К каким выводам мы можем прийти по результатам выборов в этой Исламской республике? Прежде всего, речь идет о победе умеренных сил над радикалами разных мастей. Высокая явка свидетельствует о том, что иранский народ верит в то, что он может повлиять на свою судьбу демократическим путем. Демократия и свободные выборы остаются основным элементом стабильности Исламской республики.
Профессиональный и опытнейший политик Рухани блестяще провел избирательную кампанию. Для ее оформления был выбран фиолетовый цвет. Фиолетовые браслеты и ленты раздавались повсюду, что должно было напоминать о «цветных революциях» в Восточной Европе. Нельзя не оценить взвешенность решений иранского истеблишмента, полиции, сил безопасности, которые, несомненно, помнили зеленый цвет реформистов на выборах 2009 года, завершившихся массовыми беспорядками проигравших, но не стали принимать никаких предупредительных мер.

Несомненно, свободный и демократический характер выборов 2013 года приведет к заживлению ран, оставшихся после выборов 2009 года, когда многие тегеранцы вышли на улицы в знак протеста против переизбрания Махмуда Ахмадинежада на второй срок. Четыре года спустя легитимность нового президента не вызывает ни у кого сомнений. Исламская республика демонстрирует политическое единство и готовность взаимодействовать с внешним миром.

Сам Рухани в своей предвыборной программе подчеркивал, что волнения 2009 года были вызваны тем, что всю власть в государстве сосредоточил в своих руках фронт консерваторов-принципиалистов. Перед выборами Рухани обещал, что будет принята «Хартия гражданских свобод» и будут освобождены активисты уличной конфронтации четырехлетней давности.

Победа единственного клирика среди кандидатов показывает, что предполагаемая многими пропасть между «аятоллами» и населением является мифом, что народ вовсе не «устал от господства аятолл».

С другой стороны, крупный успех принципиалистов на одновременно состоявшихся муниципальных выборах говорит о том, что существовавший политический баланс сил между радикалами и умеренными сохранится.

КТО ВЫ, ДОКТОР РУХАНИ?

Имя нового президента Ирана восходит к арабскому корню «рух», что означает «душа», «дух»; в литературе высокого штиля слово «рухани» как имя нарицательное часто используется для обозначения священнослужителей.

Ходжату аль-исламу Рухани 65 лет, в последнее время он возглавлял влиятельный Центр стратегических исследований при Совете по целесообразности, который издает три ежеквартальных журнала, посвященных научным и стратегическим исследованиям и вопросам внешней политики. Он является представителем рахбара в Высшем совете национальной безопасности, членом Совета экспертов. До этого Рухани был секретарем Высшего совета национальной безопасности и советником президента по вопросам безопасности, вице-спикером парламента. Получил две докторские степени по политическим наукам в Великобритании, автор многочисленных книг и статей по проблемам национальной и глобальной безопасности, внешней и внутренней политики, ядерной программе страны, вопросам шиитского богословия. Считается, что Рухани владеет пятью языками – английским, немецким, французским, арабским и – да-да! – русским, правда злые языки говорят, что действительно свободно он говорит только по-английски и по-арабски.

Иными словами, Рухани – профессиональный политик, что предполагает умение договариваться с различными политическими силами, как внутри страны, так и за рубежом.

Рухани был представителем Хаменеи в Высшем совете национальной безопасности Ирана в течение почти двадцати лет, но он близок и к занимавшим президентские посты реформаторам Рафсанджани и Хатами. Радикальные консерваторы активно критиковали Рухани за «предательство интересов Ирана», но он всегда пользовался уверенной поддержкой рахбара, высоко оценивающего возможности нового президента именно в области национальной безопасности.

С другой стороны, Рухани – реалист, прагматик, уделяющий мало внимания идеологии, он четко проводит грань между религией и политикой, что в общем-то не очень свойственно высшим шиитским священнослужителям, тогда как сам рахбар опирается в своей деятельности именно на идеологические постулаты. Разное отношение к идеологии может послужить как большему сближению духовного лидера и президента в силу взаимодополняющих качеств личности, так и созданию напряженности в отношениях между ними.

Рухани слывет реформатором, и в первом же после победы на выборах своем выступлении он поблагодарил Всемогущего, «вновь пролившего свет мудрости и умеренности на Иран», подчеркнув, что его победа – это очередной шаг к управлению страной «на принципах умеренности, реформ и рациональности».

Заслуги Рухани перед исламской революцией неоспоримы. Он был соратником аятоллы Хомейни в свержении шаха в 1979 году, и вскоре после революции во время ирано-иракской войны он возглавил ПВО страны. При президенте Хатами он был главой Совета национальной безопасности и вел переговоры с западными странами по ядерной проблеме.

Его взгляды сильно расходились с точкой зрения президента Ахмадинежада, и в годы его правления Рухани ограничивался членством в Совете национальной безопасности и двух других важных органах – Совете по целесообразности и Совете экспертов. Он не скрывал, что поддерживает тесные связи с Рафсанджани и Хатами, и тогда, когда они попали в немилость после беспорядков 2009 года.

Главным приоритетом правительства Рухани, несомненно, будет экономика. Он обещал, что урегулирует проблему безработицы и занятости среди молодежи, создавая эффективные рабочие места. Он также обещал повысить зарплаты рабочих на 40% в соответствии с уровнем инфляции. Для успешного экономического развития ему необходимо будет добиться снятия международных санкций против Исламской республики, прежде всего в финансовой сфере и поставках комплектующих для автомобильной промышленности и других отраслей.

ИРАН И ЗАПАД

В отношениях с Западом у нового президента Ирана фактически нет большого простора для маневра, нет альтернативы конструктивным переговорам. Он просто вынужден договариваться на условиях realpolitik– «реальной политики», дающей преимущество тому, кто сильнее.
Нельзя забывать, что до 2005 года именно Рухани был основным иранским переговорщиком по ядерной проблеме, и только Ахмадинежад, убежденный, что с Западом невозможно договориться в принципе, освободил его от этих обязанностей.

Сейчас Рухани возвращается в переговорный процесс на новом уровне. Он выступает за продолжение переговоров по ядерной проблеме Ирана. В предвыборной программе он давал понять, что надеется на конструктивность европейских лидеров, потому что только они способны остановить агрессивный подход США. Именно играя на противоречиях между ЕС, несущим большие убытки от разрыва торгово-экономических связей с Исламской республикой, и Вашингтоном Рухани намерен добиться поэтапной отмены международных санкций против Ирана.
Иными словами, новый президент будет выступать за продолжение диалога с Западом. В прошлом году в своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир» Владимир Путин (с которым Рухани встречался в 2003 году во время своего визита в Москву) подчеркивал: «Необходимо сделать все возможное, чтобы соблазн заполучить ядерное оружие ни перед кем не маячил. Для этого и самим борцам за нераспространение надо перестроиться, особенно тем, кто привык наказывать другие страны с помощью военной силы, не дав поработать дипломатии». Российский президент дал понять, что необходимы подвижки в позициях обеих сторон.

Ахмадинежад не верил в переговоры, считал, что Запад «все равно обманет», как он обманул полковника Каддафи, свернувшего свою ядерную программу. Рухани просто не может себе позволить продолжать линию своего предшественника – условия не позволяют. Ему нужен диалог.
В этой связи вновь открываются перспективы для многократно озвученной Путиным и российским МИДом инициативы превратить Ближний и Средний Восток в зону, свободную от ядерного оружия. В интервью телеканалу RussiaToday российский президент, говоря о мирном характере иранской ядерной программы, отметил: «То, что Иран соблюдает правила в этой сфере, у меня сомнений нет, потому что нет никаких доказательств, которые бы говорили об обратном».

Избрание Рухани открывает двери для нового раунда взаимодействия Ирана с Западом. Но Рухани никогда не пойдет на капитуляцию перед Вашингтоном. Во-первых, не тот это человек, а во-вторых, никто ему этого не позволит. Прорыв в переговорах возможен именно с акцентом на экономическое развитие, снятие санкций, только это может, учитывая политический баланс сил в Иране, дать возможность умеренным представителям руководства Исламской республики пойти на компромисс по ядерной проблеме.

Маловероятно, что новый президент и старый духовный лидер изменят свою позицию – добровольно принятые ограничения на обогащение урана за отмену санкций. Между тем, реальный прогресс в решении ядерной проблемы Ирана может начаться только тогда, когда США сменит дискурс «смены режима» на конструктивное с ним взаимодействие – контроль над ядерной программой параллельно поэтапному снятию санкций.

Пока же США настаивают на односторонних обязательствах Исламской республики. «Мы вместе с нашими международными партнерами по-прежнему готовы вступать в непосредственный контакт с иранским правительством, – говорит государственный секретарь Джон Керри. – Мы надеемся, что оно будет соблюдать свои международные обязательства перед остальным миром, чтобы достичь дипломатического решения, которое сможет в полной мере удовлетворить озабоченность международного сообщества по поводу ядерной программы Ирана».
ИРАН И РОССИЯ

Во времена президентства Дмитрия Медведева российско-иранские отношения существенно ухудшились. Хотя мы не обязаны были поддерживать антииранские экономические санкции (а Иран, помимо прочего, – наш сосед и важный партнер в Каспийском регионе), на практике российские банки и компании их соблюдали. Иранским бизнесменам как бы намекали: «Сначала договоритесь с Западом, а потом мы развернем полномасштабное сотрудничество». Фактически Россия лишала Ахмадинежада пространства для дипломатического маневра, и невольно возникает вопрос – неужели и Рухани остается только дорога на Запад?

Нарушение системы взаиморасчетов (российские банки боятся последствий несоблюдения санкций, установленных Западом) – пока самое большое препятствие в развитии товарооборота между Россией и Ираном. Казалось бы, Ирану нужна российская продукция с высокой добавленной стоимостью и он готов платить, так почему бы не выделить какой-нибудь банк со специализацией на обслуживание российско-иранского торгово-экономического и научно-технического сотрудничества, которому не будут страшны западные угрозы? Несмотря на все предложения Ирана перейти в двусторонних отношениях на расчеты в национальных валютах, в России так и не был создан соответствующий расчетно-кредитный институт.

Безо всяких оснований Россия отказалась продавать Ирану комплексы оборонного назначения С-300, за что придется платить большую неустойку, при том что сейчас мы готовы поставлять эти же комплексы Сирии – стратегическому партнеру Исламской республики. Строительство АЭС в Бушере чрезмерно затянулось, станция должна была быть сдана в эксплуатацию еще два года назад. А ведь для России атомная энергетика является одной из наиболее перспективных высокотехнологичных отраслей – мы активно работаем на международных рынках, строим новые АЭС, участвуем в создании многосторонних центров по обогащению урана и банков ядерного топлива. Конкуренция со стороны западных и японских компаний здесь достаточно остра.

По так называемому «каспийскому вопросу» пассивность российской внешней политики была удручающей. Позиции России и Ирана по акватории Каспийского моря совпадают: помимо территориальных зон пяти прикаспийских государств, должны существовать и нейтральные воды, экономическая активность в которых может осуществляться только при наличии консенсуса. Напротив, Азербайджан, Туркмения и Казахстан, заинтересованные в строительстве трубопроводов по дну Каспия, выступают за полный раздел акватории, пользуясь поддержкой нефтедобывающих компаний из ЕС и США, которые, в свою очередь, весьма заинтересованы в транспортировке углеводородов в обход России. Однако должной координации совместных с Ираном усилий по этой проблеме не осуществлялось. Теперь же, после создания Единого экономического пространства с Казахстаном, возможно изменение позиций Ирана.

Потребовались ливийская трагедия и отказ Дмитрия Медведева идти на второй президентский срок, чтобы позиция России в отношении Ирана изменилась. В своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир» Путин выразил тревогу по поводу нарастающей угрозы военного удара по этой стране: «Если это произойдет, то последствия будут поистине катастрофическими. Их реальный масштаб представить невозможно».

Сегодня позиция России строится на том, что следует признать право Ирана на развитие гражданской ядерной программы, включая право обогащать уран, в обмен на постановку всей иранской ядерной деятельности под надежный и всесторонний контроль МАГАТЭ и отмену всех действующих против Ирана санкций, включая односторонние.

Можно предположить, что, получи Рухани поддержку России хотя бы в вопросе неприсоединения российского бизнеса вообще и банковского сектора в частности к санкциям, которые для нашей страны необязательны, положение наших компаний на рынках этой богатой страны заметно улучшилось бы. Сейчас в Иране отсутствует конкуренция со стороны американских, европейских и японских фирм, что дает предприятиям России и странам ЕЭП шанс занять достойное место на очень емких и перспективных рынках Ирана. Да и у Ирана появился бы выбор – кроме вводящих односторонние санкции США и ЕС существует огромный мир – страны БРИКС, страны ШОС, Юго-Восточная Азия.
А пока Путин в поздравительной телеграмме новому президенту Исламской республики выразил уверенность, что правительство Рухани будет способствовать процветанию дружественного Ирана и дальнейшему укреплению рос- сийско-иранских отношений. Президент России подтвердил готовность нашей страны к последовательному развитию взаимовыгодного сотрудничества с Ираном в самых разнообразных областях в интересах обеспечения региональной безопасности и международной стабильности.

***
Сами по себе результаты выборов в Иране, когда «умеренность победила экстремизм», опровергают суждения западных «экспертов», что выборы в Исламской республике якобы не являются свободными, демократическими и справедливыми, а исламская демократия в иранском варианте – обманка.

Мне часто вспоминается, как на совместной пресс-конференции с премьер-министром Швеции Фредриком Рейнфельдтом по поводу «Северного потока» Владимир Путин, отвечая на вопрос об агрессии НАТО в Ливии, сказал: «Я иногда смотрю на то, как легко принимаются в сегодняшнем мире решения о применении силы в международных делах – это оторопь вызывает. И это при всей заботе о правах человека и о гуманизме, который как бы практикуется в современном цивилизованном мире. Вы не находите, что здесь есть серьезное противоречие между словами, теориями и практикой, практикой международных отношений? Нужно сделать все, чтобы этот дисбаланс был устранен».
Действительно, нельзя допустить локальный конфликт или полномасштабную войну у наших соседей. Да и вообще худой мир всегда лучше доброй ссоры.

Мы можем и должны проводить самостоятельную политику. А политика большого и самостоятельного, независимого игрока на международной арене (пусть пока еще и не столь сильного, как США или ЕС) не должна быть чрезмерно практичной и даже, можно сказать, циничной – в плане получения  сиюминутной выгоды в ущерб долгосрочным отношениям с соседями или применения столь любимых Западом двойных стандартов.

Говоря словами Черчилля, «никто не хочет связываться с нерешительным руководством и неуверенной политикой», а именно так до недавнего времени мы себя и вели по отношению к Ирану. Если мы – страна, с которой должны считаться, то нам нужны решительные действия и уверенная политика. И дело тут вовсе не в кадровых назначениях, а в наличии политической воли.

Нам пора возвращаться в Иран в полном объеме. Верно, что кроме самих иранцев, никто нашему возвращению не обрадуется. Но нас там ждут. И мы можем открыть новому иранскому правительству возможность выбора, которого он пока фактически лишен.

_____________________________________________

Посмотреть макет статьи в формате PDF Pages30-37.pdf