20.01.2011

Дарья Митина, Саид Гафуров: Во имя Всемогущего

Очередная годовщина подлого убийства Станислава Маркелова заставляет задуматься о политических убийствах, об их целях, об их эффективности. Изучение результатов современного индивидуального террора в разных странах мира может оказаться небесполезным.

Убийство 4 января этого года в престижном районе Исламабада - столицы Пакистана, шестой по численности населения страны в мире – губернатора Пенджаба Салмана Тасира считается самым громким убийством в Пакистане с 27 декабря 2007 года - дня трагической смерти бывшего премьер-министра Беназир Бхутто. Тасир был застрелен собственным телохранителем Маликом Мумтазом Кадри, когда он шел к своей машине из кафе после обеда с другом.

Убийство Беназир в свое время изменило ход политической истории Пакистана, убийство Тасира уже сыграло не менее важную роль. Основным его результатом стало то, что страх проник с улиц в дома людей. Никогда ни один другой террористический акт не мог достичь такого результата. Теперь люди стали бояться.

Тасира, вероятнее всего, убили из-за его выступлений против закона о богохульстве, который он называл «черным законом». Пакистанская улица (да и пакистанский интернет) говорят, что он этим сам навлек на себя беду. В свою очередь, правые романтизируют Кадри, делают из него героя, как делали героинь из Шарлотты Кордэ или Фанни Каплан. В домах поселился страх, угроза ощущается в каждой квартире, в Пакистане опасность физической расправы чувствуется здесь и сейчас.

Тасир приобрел известность в ноябре 2010 года, когда выступил в защиту христианки Асии Биби, приговоренной к смертной казни в соответствии со статьей 295C Уголовного кодекса Пакистана по обвинению в оскорбительных высказываниях в адрес Пророка в споре с женщиной из своей деревни. Обычный соседский скандал двух малообразованных женщин привел к смертному приговору, трагическому убийству и возможной смене режима в стране. Черчилль в свое время вспоминал, что его отец, тоже известный политик, учил его, что в политике, если ты ухватился за что-то эффективное, то не следует выпускать это из рук. Религиозные правые ухватились за этот грошовый, если разобраться, скандал и довели его до конца - до смертного приговора несчастной женщине.

Тасир организовывал защиту Биби, встречался с ней в тюрьме, мобилизовал общественное мнение в ее защиту, передал Президенту Пакистана ее прошение о помиловании, которое тот был склонен удовлетворить. Но соседский скандал стал оружием в руках правых, распространилась информация о назначенной награде за голову Тасира.

Властями, между тем, не принималось никаких мер против выступавших с угрозами в его адрес и его товарища по Пакистанской народной партии (ПНП) Шерри Рахмана, внесшего в Парламент законопроект о поправках в законодательство о богохульстве. Это неудивительно, раз Министр внутренних дел Рехман Малик – из Мусульманской лиги (фракции Наваза Шарифа) – партнера ПНП по коалиции - публично заявил, что он тоже готов взять в руки оружие, если кто-то оскорбит Пророка.

Тахира убили. Результат оказался удручающим.

За исключением домов совершенно отмороженных либералов и подчеркнуто светских людей, даже дома, за занавесками, даже сторонниками Тасира убийство обсуждается в приглушенных тонах из страха потревожить больной нерв в обществе, в котором вопрос поправок в законодательство о богохульстве приводит к расколу даже внутри семей.

То, что в результате покушения пространство для политического дискурса сократилось, стало ясно через несколько часов после убийства. Особенно очевидным это было в мейнстримовых СМИ.

В Пакистане статус мученика обычно сразу присваивается любым жертвам насильственной смерти, телевидение начинает использовать преном «шахид» перед их именами. Так принято. Но в отношении Тасира телеканалы крайне неохотно или с большими задержками шли на это. Только, когда ситуация стала уже неприличной, стало употребляться выражение «шахид Салман».

Точка зрения религиозных правых постепенно, но твердо стала преобладать в освещении события в главных СМИ, тогда как политики, казалось, впали в летаргический сон. Хотя правящая ПНП сразу же осудила убийство своего лидера в Пенджабе, она промолчала по вопросу законодательства о богохульстве, но молчание это было оглушительным. Это молчание придало смелости правому крылу в отношении тех, кто носил траур по Тасиру. Популярных имамов убедительно попросили не проводить религиозные обряды во время похорон, которые в результате были отложены почти на час, пока семья и лидеры ПНП искали священнослужителей, которые были бы готовы совершать ритуалы.

Таким образом, через несколько часов после его убийства, все надежды либерально настроенных пакистанцев на ожидаемое объединение политического класса, политических элит для противостояния фундаменталистам рухнули.

Не следует забывать, что только половина населения Пакистана грамотна. При этом цивилизация долины Инда – одна из древнейших в мире. Культурные и социальные архетипы восходят к Средним векам.

Пакистанские либералы почувствовали себя преданными. Нет, они еще использовали для поддержания духа те инструменты, которые находятся в их руках - уличные демонстрации, пикеты, газетные колонки, блоги и интенсивные дискуссии в социальных сетях, но они четко осознавали пределы своих возможностей…

Пакистанские либералы это совсем не истеричные слушатели Эха Москвы или лихорадочные сторонники Немцова, уверенные в возвращении своего вождя во власть в ближайшее время. Они заметно реалистичнее.

Перед лицом людей, готовых взять в руки оружие во имя Всемогущего, либеральных и светских пакистанцев, испытывающих страх, охватывает ощущение никчемности их оружия – политической вовлеченности, той, что по-английски называется «engagement», и веры в верховенство закона. Слишком хорошо понимая, что «невыразительный, мечтательный, доброжелательный либерализм не может бороться с фанатизмом», некоторые из них начали говорить о борьбе с насилием насильственными методами, но в Пакистане хорошо понимают, что это легче сказать, чем сделать.

В либеральной среде выдвигаются предложения борьбы юридическими методам, например, обвинить Кадри и его сторонников в богохульстве и завалить суды массовыми исками по обвинению в кощунстве, но они остаются и, наверное, останутся благими пожеланиями. И это самый и есть большой страх общественного мнения – страх перед его собственным отступлением, перед осознанием собственной слабости, неготовности бороться теми же методами, которыми борются их противники.

В Пакистане либеральное общественное мнение, гражданское общество вдохновляется воспоминаниями об успехе недавно активно заявившего о себе движения адвокатов во имя восстановления судебной системы, но разница состоит в том, что тогда активисты получили поддержку политических элит.

Отражая чувство предательства со стороны политиков и политканов, «политического класса», автор книги «Связи Аль-Каиды: Талибан и террор в зоне племен» Имтиаз Гюль отметил, что Пакистан будет приходить в упадок и дальше, если политики не выступят против обскурантизма, подчеркивая, что гражданское общество может только мобилизовать общественное мнение, лидерство же должны обеспечить политические партии.

Все громче слышны горькие слова о том, что либералы и политические партии покинули дело Тасира именно тогда, когда он нуждался в их поддержке больше всего. Вместо того, чтобы выражать поддержку делу Тасира на улицах либералы, запуганные наглядно продемонстрированным им мобилизационным потенциалом религиозных экстремистов и возможной угрозой собственной жизни, предпочли промолчать.

Тасир был самой известной, но не единственной жертвой физической расправы из числа сторонников изменения законодательства о богохульстве. По меньшей мере 34 человека - в том числе мусульмане - были либо убиты в результате покушения в связи с предъявленными им обвинениями в богохульстве, либо растерзаны толпой с 1986 года, когда статьи 295В (осквернение Корана) и 295С были введены в уголовное законодательство парламентом, избранным в эпоху военной диктатуры генерала Зия уль Хака. Семеро из них были убиты, когда они находились под полицейским надзором.

Ирония заключается в том, что основную тяжесть законодательства о богохульстве испытывают на себе отнюдь не религиозные меньшинства. В докладе Комиссии по правам человека Пакистана в марте 2010 года, сообщается, что большинство из 41 жалоб в богохульстве, зарегистрированных полицией в 2009 году, направлено против мусульман, так как соперничающие исламские секты все чаще используют эти статьи Уголовного кодекса для сведения личных счетов.

Любая попытка изменить законодательство о богохульстве и при гражданском, и при военном правлении наталкивалось на ожесточенное сопротивление правых. Бывший министр юстиции Икбал Хайдар вспоминал, что он в 1994 году каким-то муллой был объявлен ваджиб-уль-каталь (дословно «необходимо быть убитым» – статус, ставящий человека вне закона) после того, как просто прошла новость, что он при поддержке политических партий работает над поправками в законодательство о богохульстве.

Совсем недавно военный правитель Первез Мушарраф предложил поправки, но был вынужден отступить. Теперь ПНП, несмотря на то, что необходимость изменений в законодательстве о богохульстве была частью ее предвыборной программы, пошла по этому же пути.

Либеральное общественное мнение возлагало большие надежды на Президента Асифа Али Зардари, когда в результате вынесенного смертного приговора Асии Биби он создал комитет под руководством министра по делам меньшинств c участием заинтересованных сторон по внесении изменений в законы о богохульстве. Постепенно, однако, эти надежды начинают развеиваться под давлением со стороны религиозных правых партий и находящихся под их влиянием судов. Хотя эти партии слабо представлены в Национальном собрании, правые имеют доступ к широкой сети мечетей и медресе по всей стране и обладают влиянием, которое заметно перевешивает их избирательных потенциал.

Первый удар нанес Высокий суд Лахора, запретивший Президенту помилование Асии Биби, направившей ходатайство Зардари через Тасира. Еще один иск был подан в суд Лахора с требованием запретить парламенту обсуждение любых поправок к законодательству о богохульстве.

Ослабленное постоянными политическими кризисами правительство в конце прошлого года уступило в вопросе поправок в законодательство о богохульстве, когда религиозные партии призвали к забастовке против поправок. Руководство ПНП считает, что «это животрепещущий общенациональный вопрос, по которому страна и общество четко поляризованы. Он не может быть разрешен одной стороной. Он не может быть решен политическим классом или правительством в одиночку».

Очевидно, ПНП пыталась выиграть время для создания консенсуса в рамках ее политики «примирения». Есть надежда, что убийство Тасира послужит сигналом для партии, даст ей понять, что она просто не может больше продолжать свою политику умиротворения.

Правительство чувствует себя связанным по рукам нестабильностью ситуации. Дело ведь не ограничивается вопросом богохульства. Необходимо восстанавливать экономику, преодолевать результаты многолетнего сотрудничества с боевиками и переходить к войне с террором. Важнейшей задачей остается обуздание инфляции.

Но правительство раскалывается по вопросу богохульства. Ходят слухи о том, что в убийстве Тасира замешано правительство Пенджаба, которое возглавляют представители Мусульманской лиги (фракции Наваза Шарифа) – партнера ПНП по правительственной коалиции. Однако считается, что слухи распускает сама ПНП, чтобы отвлечь общественное внимание от вопроса замалчивания ПНП проблемы поправок в законодательство о богохульстве.

Да, Россия не Пакистан. Мы другие, мы образованные. Мы смотрим на Пакистан слегка свысока. Но ведь и наша власть, казалось бы, такая прочная, нерушимая и всегда готовая показать зубы, защищаясь от посягательств на самоё себя, почему-то всегда пасует, когда речь идет о посягательстве на конкретного гражданина, твари дрожащей. Ведь наша 282-я статья Уголовного Кодекса, которая никого реально не защищает и государственной безопасности никак не обеспечивает, - по сути есть та же «статья о богохульстве», используемая нашими экстремистами (что на улице, в подворотне, что во властных коридорах) как инструмент расправы. Да, наше «разжигание», в отличие от «разжигания» пакистанского, не карается смертью. Зато у нас убийца вполне может просидеть в тюрьме меньше, чем интернет-карбонарий, а может и вообще избежать судебного преследования, если деньги водятся…

Ровно два года назад в центре Москвы от подлого выстрела погибли известный адвокат, защитник униженных и обездоленных, и молодая журналистка, и нам иногда кажется, что наша боль и горечь – это горнее чувство, а у пенджабцев, белуджей или мухаджиров все по-другому… На самом деле в любой точке планеты люди одинаково ценят жизнь и одинаково боятся смерти, «точно так же от боли там плачут, так же в муках рожают детей». Не забывайте об этом, и не думайте, что у вас есть страховой полис, гарантирующий от судьбы страны Хараппы и Мохенджо-Даро….

http://novchronic.ru/5553.htm