Институт прикладного востоковедения и африканистики

Атом в стране Заратустры

В своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир» Владимир Путин подчеркнул, что «сейчас в фокусе всеобщего внимания – Иран. Несомненно, Россию тревожит нарастающая угроза военного удара по этой стране. Если это произойдет, то последствия будут поистине катастрофическими. Их реальный масштаб представить невозможно». Между тем и политическое, и религиозное, и военное руководство Ирана подчеркивает, что атомное оружие не только греховно по своей природе, но и нецелесообразно как с военной, так и с экономической точки зрения – и в этой связи исламская республика его производить не будет и даже не планирует ставить этот вопрос на рассмотрение.

БОМБЫ НЕТ И НЕ БУДЕТ

Подписанный Путиным одним из первых указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» предусматривает необходимость добиваться урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы исключительно политико-дипломатическими средствами, через налаживание диалога, на основе поэтапности и взаимности. Позиция России взвешена и корректна, она строится на понимании отличий между сиюминутным и долгосрочным.

Ведь не все помнят, что, провозгласив в свое время политику перезагрузки, Барак Обама имел в виду отношения не только с Россией, но и с Ираном. Президент США позитивно отзывался о Махмуде Ахмадинежаде, получая взамен комплименты не без восточной цветистости. До президентских выборов в обеих странах было еще далеко, и кто знает, когда президенты были более искренни в своих высказываниях – тогда или сейчас?

Сейчас же в обеих странах довлеют предвыборные настроения, когда каждый политик должен доказывать простым людям свою способность быть решительным и напористым в защите национальных интересов на внешнеполитической арене. Правда, как правило, в крайне редких случаях красивая электоральная риторика о международных вопросах имеет отношение к реальным нуждам и потребностям граждан государства, но зато она приносит очень много голосов на выборах. Иными словами, нынешнее внешнеполитическое обострение в отношениях между США и Ираном порождается в обеих странах внутриполитическими причинами.

Специалисты абсолютно уверены, что никакого производства ядерного оружия в Иране нет, как нет и технологической подготовки к нему. Отсутствуют общепризнанные доказательства военной направленности ядерной программы Ирана. Более того, нет никаких доказательств ни ее целенаправленной проработки, ни свидетельств прочих работ, ведущихся вопреки рекомендациям МАГАТЭ. Тем не менее эта организация сумела оскорбить персидское общественное мнение в условиях, когда в Иране предстояли сначала парламентские, а теперь и президентские выборы, которые будут финальным «дембельским» аккордом президентства Ахамадинежада.

Иран – страна демократическая, в которой за право формировать внешнюю политику борются самые разные политические силы с самыми разными интересами и самыми разными способами. Например, близких соратников президента Ахмадинежада перед парламентскими выборами (так просто совпало, убеждали нас) обвиняли в общении с джиннами – недобрыми духами! Надо ли удивляться тому, что риторику персидских (а равно и американских и европейских) руководителей определяют электоральные предпочтения, требующие от кандидатов имиджа сильного человека, готового к решительным действиям, способного нанести поражение любому противнику?

Хотя многие иранцы считают, что МАГАТЭ попирает суверенитет их страны, сотрудничество с агентством вовсе не прекращено, а носит более или менее нормальный рабочий характер. «Мы предлагаем, – подчеркнул в связи с этим Владимир Путин, – признать право Ирана на развитие гражданской ядерной программы, включая право обогащать уран. Но сделать это в обмен на постановку всей иранской ядерной деятельности под надежный и всесторонний контроль МАГАТЭ». И именно позиция России и Китая, подпираемая БРИКС и соседями по региону, не позволяет Вашингтону мобилизовать для оправдания своих действий против Тегерана возможности ООН.

НЕ ХУЖЕ, ЧЕМ У СОСЕДЕЙ

Стремление Ирана реализовать в атомной области свои права как участника Договора о нераспространении ядерного оружия вызывают на Западе опасения в возможности двойного использования ядерных технологий, производства компонентов для создания ядерного оружия (ЯО). Но возможность и ее реализация – это разные вещи.

Очень важным моментом является и то, что военные ядерные исследования везде направлены на разработку не только ЯО, но и средств защиты от него. Оборонные (включая и гражданскую оборону) разработки в этой области гораздо важнее, чем собственно бомба, они должны вестись и ведутся повсюду. ДНЯО против этого не возражает.

В качестве стратегического средства – оружия сдерживания – атомная бомба в условиях отсутствия межконтинентальных средств ее доставки Ирану просто не нужна – против кого ее применять? В своем же регионе в области конвенционального оружия Иран является супердержавой, а его достижения в технологической сфере только увеличивают его отрыв от соседей.

Страны НАТО (за исключением малообжитой части Турции) расположены слишком далеко, и без массового производства безумно дорогих для не очень большой страны баллистических межконтинентальных ракет или стратегических бомбардировщиков Иран не сможет угрожать потенциальным противникам. Россия – с нашей огромной территорией и редким населением – вообще для применения ЯО цель сомнительная (до крупных центров от Ирана далековато). Остаются Индия и Пакистан, но с ними с их уже имеющимся ЯО воевать, во-первых, дело безнадежное, а во-вторых, хиндустанцам выходить за пределы своего великого полуострова не свойственно – слишком они самодостаточны.

Тут есть еще один очень важный момент, довольно трудный для понимания русского человека. Люди, конечно, везде одинаковые – мы один биологический вид. Где бы человек ни жил – повсюду он от боли плачет, а от радости улыбается, и также повсюду детей женщины рожают в муках. Это базовая и довольно банальная вещь. Но условия, в которых обитают сообщества, влияют на мировоззрение, мироощущение и миропонимание.

Так сложилась российская история, что мы живем распластанными тонким слоем по огромным равнинам, мало подверженным стихийным катаклизмам, где самым страшным природным бедствием являются холода зимой. Редкость населения и благостность жизни на равнинах порождают в нашем национальном сознании (ложное) ощущение возможности одолеть чудовищные титанические силы, порожденные природой и человеком. Напротив, есть страны, например Япония или Иран, где люди постоянно, ни на секунду не переставая, живут в страхе перед возможным стихийным бедствием. Цунами или землетрясения для них – не поражающая воображение картинка из телевизора, а реальность, часто пережитая лично и, безусловно, ставшая частью национального мировоззрения. Они гораздо сильнее опасаются могущества природы, чем мы. И про это не следует забывать – в этом отношении персы от нас отличаются очень сильно.

И поэтому речи и аятоллы Хаменеи, и президента Ахмадинежада, и других иранских политиков об имманентном зле, заключенном в военном атоме, следует понимать именно в этом контексте – человек в тщете своей возомнил себя богоравным и пытается разбудить чудовищные силы материального мира, подтолкнуть стихию. Они не лукавят, когда предостерегают от чрезмерной горделивости бесхвостых приматов вида хомо сапиенс. Для нас такие особенности миропонимания звучат парадоксально, для японцев или иранцев не менее удивительно то, что нам такие элементарные вещи нужно разъяснять. Любой ядерный взрыв в горах Ирана породит тектонические подвижки такого масштаба, что мало не покажется никому.

Даже если допустить, что кто-то в Тегеране задумывается о создании ЯО, то следует признать, что рационально мыслящие лица, принимающие решения, прекрасно понимают, что, стоит только один раз попробовать применить атомную бомбу против соседей (даже купленную на мировом черном рынке – что дешевле – а не сделанную самими), то тут же последует такое возмездие, что даже представить страшно. Если проанализировать региональное расположение Ирана, находящегося на стыке Ближнего Востока, Южной и Центральной Азии, то нельзя не заметить, что он со всех четырех сторон окружен ядерными странами. К востоку – Индия и Пакистан, создавшие уже не только ядерные боеприпасы, но и баллистические ракеты для их доставки. На западе от исламской республики находится не скрывающий наличие ЯО Израиль, а к югу, в Катаре, расположена база способных нести ядерное оружие бомбардировщиков ВВС США.

ВОЙНА – ДЕЛО СКВЕРНОЕ, А ПЛОХОЙ МИР ЛУЧШЕ ДОБРОЙ ССОРЫ

На Западе отчетливо понимают, что ЯО у Ирана нет и нет возможности его создать даже в среднесрочной перспективе. Американские и европейские спецслужбы многократно это подтверждали. Но, тем не менее, США и их союзники в последнее время активно пытаются оказать давление на иранскую сторону с целью прекращения программы ядерных исследований. С чем это связано? Владимир Путин дает ответ на этот вопрос:

«На фоне страстей вокруг ядерных программ Ирана и Северной Кореи невольно начинаешь задумываться о том, как возникают риски распространения ядерного оружия – и кто их усиливает. Есть ощущение, что участившиеся случаи грубого и даже силового вмешательства извне во внутренние дела стран могут стимулировать те или иные авторитарные режимы (да и не только их) к обладанию ядерным оружием. Имею, мол, атомную бомбу в кармане, и никто меня не тронет, поскольку себе дороже. А у кого бомбы нет – тот пусть ждет «гуманитарной» интервенции. Нравится это нам или нет, но то, что внешнее вмешательство подталкивает к такому ходу мыслей, – факт. Поэтому и так называемых пороговых стран, находящихся на расстоянии вытянутой руки от технологий военного атома, становится не меньше, а больше».

Но, говорят руководители Исламской Республики Иран, у нас нет и не будет атомной бомбы, потому что она, как заявил на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Ахмадинежад, представляет собой «самое ужасное антигуманное оружие, которое следует полностью уничтожить. Договор о нераспространении ядерного оружия запрещает его распространение и складирование и считает необходимым его уничтожение».

В самом деле, если исламская республика планирует создание ЯО, то зачем она подписала договор? Дели, Исламабаду и Тель-Авиву никто инспекциями не мешает создавать и развивать средства атомной смерти. Они не хотят участвовать в ДНЯО и не участвуют. Более того, если механизмы контроля МАГАТЭ препятствуют чьей-либо решимости создать атомную бомбу, то всегда можно выйти из договора и запретить инспекции МАГАТЭ на своих ядерных объектах.

А ЧТО ВСЕ-ТАКИ ПРОИСХОДИТ?

Ядерная программа Ирана обусловлена двумя факторами. Наиболее важным является внутренняя потребность страны в дополнительных мощностях по выработке электроэнергии. Опыт Бахрейна, в котором заканчивается нефть (и тут же начались гражданские беспорядки), стал лучшим доказательством для иранского руководства того самодостаточного факта, что существует принципиальная необходимость диверсифицировать источники электроэнергии.

Запасы природных энергоносителей исчерпаемы, особенно в свете увеличения объемов добычи в последние десятилетия, связанные с ростом численности человечества, экономическим ростом ранее отстававших государств третьего мира и осуществляемыми в них программами индустриализации. Перспектива полного истощения запасов мотивирует иранское руководство к поиску альтернативных источников энергии, включая атомную энергетику, которая является не только наукоемкой, но и очень капиталоемкой отраслью. Здесь любая ошибка оборачивается многомиллиардными потерями (а в самых крайних случаях – фукусимами и чернобылями). Тут нужен опыт и знания, получаемые только через тот же опыт. Иранцы планируют долгосрочно, а раз так, они должны проводить исследования.

СБ ООН под давлением США и их союзников четырежды накладывал на Иран из-за его ядерной программы санкции, касавшиеся нефтяного и газового сектора, развития иранской авиапромышленности, здравоохранения, консульских вопросов.

Около 80% валютного баланса Ирана составляют доходы от экспорта энергоносителей, но расходы на ядерную программу составляют лишь незначительную долю бюджетных расходов, иранское правительство сможет финансировать ее и дальше, продавая углеводороды на Восток – в Индию, Китай, Пакистан, Японию. Иран предложил некоторым другим азиатским странам покупать свою спотовую нефть на условиях предпоставки с оплатой через шесть месяцев (нормой на мировом рынке является один месяц) и с дисконтом в пределах 1,2–1,5 доллара. Если удастся перевести спотовые контракты в долгосрочные, если азиатские страны не будут искать альтернативных поставщиков, то со временем ценовые параметры нефтяных сделок можно будет вернуть на обычные условия.

В ответ на эмбарго Европейского союза на поставку нефти с 1 июля 2012 года Иран заявил, что вводит санкции на ее поставки в страны ЕС. И тут произошло неожиданное – Италия, Греция, Испания, Голландия, больше всех ориентированные на импорт иранских углеводородов, резко интенсифицировали контакты с Тегераном. Они просто умоляют персидских нефтяников не прекращать поставки. Помимо прочего в Иран было направлено большое количество итальянских инвестиций на условиях соглашений о разделе продукции, предусматривающих их погашение поставками нефти. Теперь итальянские компании оказались заложниками неконструктивных решений объединенной Европы.

Поговаривают, что южноевропейские ответственные деятели просто валом валят в Тегеран с клятвенными обещаниями повлиять на ЕС с целью пересмотра решения о санкциях. И так Италия, Испания (не говоря уже о Греции) находятся в условиях жесткого бюджетного кризиса, да еще и старшие европейские братья так подгадили.

Вообще в Иране с его вековыми традициями караванной торговли спекулянты потирают руки от радости. Все понимают, что от санкций простой народ может, конечно, и пострадать (хотя говорят, что сразу после санкций китайские производители комплектующих во всех отраслях предложили замещать европейскую продукцию своей), но на практике в реальных условиях мировой торговли они просто не работают.

АМЕРИКА И ИРАН

США, увязшие в двух войнах в соседних с Ираном странах, далеки от рассмотрения возможности нанесения удара по ядерным объектам Ирана. В интервью изданию «ВВП» посол Исламской Республики Иран в России Реза Саджади отмечал: «Есть поговорка: тому, кто живет в стеклянном доме, не следует бросать камни в других. Нападение на Иран может произойти по воле других стран, но завершение этой войны будет зависеть уже от воли Ирана. Я лично считаю, что американцы не так наивны, не так мало знают про Иран, чтобы допустить такой промах».

Первоочередной задачей американской администрации является решение внутренних экономических проблем США в условиях экономического кризиса. Открытие нового фронта при наличии уже имеющихся в Ираке и Афганистане в нынешних условиях – верный рецепт досрочного ухода на пенсию для любого американского президента. В Вашингтоне прекрасно осознают свою уязвимость, если Иран решит всерьез оспорить американское присутствие в этих странах.

Направление дополнительных сил США в Ормузский пролив обусловлено прежде всего задачей обеспечить преимущественные позиции в регионе американских нефтяников. Те же, традиционно поддерживая президентов обеих партий, все-таки несколько лучше относились к обоим Бушам, нежели к нынешнему хозяину Белого дома. И этот фактор нелишне учитывать, оценивая политику Обамы в районе Персидского залива.

Китай и Россия занимают твердую позицию. Владимир Путин «убежден, решать проблему нужно только мирным путем». «Жэньминь жибао» подчеркивает: «Опаснее, чем усиление противоречий между США и Ираном является то, что немало стран придерживается бездействующей позиции. Ядерный кризис Ирана, в действительности, является накликаньем беды на себя, мир не может быть простым наблюдателем, ключевым представляется предостережение развития этого вопроса в неблагоприятном русле».

Наша позиция в разумном и бесконфликтном решении вопроса об иранской ядерной программе активна. Президент требует от МИДа «поддерживать создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки», и это главная цель.

Дело даже не в том, что Иран является важнейшим партнером России в Каспийском регионе и на Среднем Востоке в целом, дело в том, что наши народы – соседи, мы веками жили рядом, а нашим детям еще предстоит рядом жить. Даст бог, они будут жить в мире, не знающем войн. Особенно ядерных.

Саид ГАФУРОВ