Институт прикладного востоковедения и африканистики

Саид Гафуров, Дарья Митина

Резкий поворот в азиатской политике?

Возможно, на днях мы стали свидетелями кардинального поворота в индийско-китайских отношениях, которые создадут принципиально новые уравнения баланса сил в азиатском регионе. Возможно, и нет. Пока мы имеем только потенциал такого изменения, реализация же этого потенциала будет зависеть от тысяч и десятков тысяч событий внутри обеих стран и их отношений с внешним миром.

Во время встречи члена Политбюро и Секретариата ЦК Коммунистической партии Китая, заведующего Отделом ЦК КПК по организационной работе (та самая должность, которую занимал И.В.Сталин до того, как он стал тем И.В.Сталиным, которого мы знаем) Ли Юаньчао и ведущего китайского дипломата, члена Госсовета КНР Дай Бинго 14 июля в Пекине с делегацией Коммунистической партии Индии (марксистской) во главе с членом Политбюро Ситарамом Ячури, только что переизбранным в верхнюю палату индийского парламента, было заявлено, что Китай готов поддержать Индию в усилиях по борьбе за статус постоянного члена Совета Безопасности Организации Объединенных Наций в рамках проводимой сейчас реформы ООН.

Китай не против заявки Индии на место в СБ ООН,  -  сказал Дай Бинго, подчеркнув, что нежелание Китая озвучить свою поддержку связано с решением Индии выдвигаться вместе с Японией, Германией и Бразилией, так называемой группой «G4». Он пояснил, что Китай никогда не сможет принять членство Японии в Совбезе по причинам  «исторического багажа». Дай Бинго отметил, что КНР готова отказаться от особых отношений с Пакистаном, если они осложняют отношения с Индией, разъяснив, что присутствие Китая в контролируемой Пакистаном части Кашмира ограничивается  «гуманитарной помощью» после разрушительнейшего стихийного бедствия.

Заморские варвары

Конечно, это может быть реакцией на встречу президента США Барака Обамы с Далай-ламой, но заметно, что Китай уже устал от постоянных скоординированных усилий этого североамериканского государства наносить КНР ущерб в различных областях. В народном Китае достаточно справедливо убеждены, что встреча Обамы с  Далай-ламой намеренно и целенаправленно наносит «урон ключевым интересам китайской стороны и ущерб китайско-американским отношениям» (не говоря уже о «чувствах китайского народа»   -   Восток ведь, действительно, дело очень тонкое).

Обычно сдержанная главная газета китайских коммунистов Женьминь Жибао, комментируя слова Председателя Объединенного комитета начальников штабов ВС США Майка Маллена, что «на самом деле, Китай уже стал мировой державой», пишет в передовой статье: «Вопрос о том, является ли Китай мировой державой – не новый. За ним стоит значение теории об ответственности Китая. Важно не то, как американские чиновники говорят о КНР, а то, смогут ли США рассматривать Китай в качестве равноправного партнера… США необходимо понять то, что препятствием для развития китайско-американских контактов отнюдь не является недостаточная прозрачность китайской армии или агрессивная позиция Китая. Главной причиной является то, что за открытыми высказываниями США постоянно скрываются сдерживающие факторы, порой также встречаются реальные действия, затрагивающие коренные интересы Китая. Любая страна, которая умеет уважать другие государства, получит уважение. Вопросы Южно-китайского моря показали сложную позицию и направление политики США. Во время обострения споров Соединенные Штаты, будучи самой сильной региональной военной силой, не стремились к устранению конфликтов, наоборот, пытались извлечь для себя выгоду из них».

Женьминь Жибао резюмирует: «При продвижении двусторонних военных отношений Китай и США сталкиваются с редкими возможностями. Как эти возможности превратить в реальность? Это вопрос по-прежнему требует совместных усилий сторон. Однако в первую очередь Соединенным Штатам необходимо каждый раз показывать свое искреннее намерение уважать, доверять Китаю, относиться к стране на равных и стремиться к взаимной выгоде. Это и есть правильный путь общения с КНР. Будь то «поднимающаяся страна» или уже «мировая держава», Китай остается Китаем».

Китай остается Китаем

Видно, что КНР больше не хочет или не может молчать. Но ей нужны союзники. В беседе с Ячури Ли Юаньчао отметил, что «как две крупные развивающиеся страны Китай и Индия обладают широким кругом общих интересов. Активное укрепление двустороннего добрососедства, дружбы и сотрудничества имеет важное значение для поддержания мира, стабильности и процветания в двух странах, а также в Азиатско-Тихоокеанском регионе и во всем мире». Сейчас КНР — это не изолированная экономика, а одна из крупнейших торговых стран мира. Не исключено, что Китай, а затем и Индия превзойдут США по абсолютному размеру ВВП в ближайшие несколько десятилетий. Обе страны хотят стать доминирующей силой в Южной Азии в ближайшем будущем.

Конечно, интересы двух стран могут далеко расходиться, они пытаются торговаться, использовать тонкие, но сложные элементы принуждения в отношении друг друга. Это нормальная дипломатическая практика. Но сам по себе шаг народного Китая в сторону Индии в части постоянного членства в Совбезе вполне может оказаться судьбоносным.

Несмотря на дипломатические шероховатости, индийско-китайские отношения будут неизбежно динамично развиваться. Экономические связи между двумя странами стремительно растут. Китай — крупнейший торговый партнер Индии, а Индия в списке партнеров КНР занимает важную десятую позицию. По прогнозам, торговый оборот, который в настоящее время превышает 60 млрд. рублей, к 2015 году удвоится. Но важным остается то, что рынки Китая и Индии в совокупности превосходят любые другие. Кроме того, внутренний спрос на этих рынках не сокращается, как в развитых странах, а продолжает расти, и не только потому, что население этих двух стран составляет 40% мирового, но и за счет вовлечения все новых и новых слоев населения в товарную экономику.

Интересно, что модернизационные программы в Индии и Китае шли по расходящимся направлениям, что помимо прочего привело к тому, что на мировых рынках индийские и китайские компании почти не конкурируют между собой (с важным исключением обеспечения поставок нефти), а народные хозяйства обеих стран взаимно дополняют друг друга. Укрепляется и сотрудничество в области культуры и образования, индийское правительство недавно признало дипломы медицинских вузов КНР.

2011-й год - это не 1962-й, год индийско-китайского вооруженного конфликта, происшедшего одновременно с кубинским ракетным кризисом, когда США и СССР были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на Южную и Юго-Восточную Азию. Преддефолтные североамериканские Соединенные Штаты не могут уже просто «продавливать» свои интересы, а Советский Союз прекратил свое существование в качестве одного из двух полюсов мировой внешней политики.

Подозрения Индии

В течение длительного времени сложившаяся в индийской внешнеполитической культуре концепция Химерики – понятие, производное от английских слов Сhina – Китай и Америка и обозначающее биполярную картину мира, где идет противостояние и сотрудничество двух сверхдержав – США и Народного Китая, в очень большой степени мешала развитию отношений между двумя великими азиатскими державами, чье население  в совокупности составляет две пятых человечества. В индийской политической лексике употребляется и термин G-2 – «большая двойка», отражающий геополитическое видение мира индийскими кругами, ответственными за стратегические разработки.

Индийский истеблишмент, желающий стать если не мировой, то региональной сверхдержавой, и исторически имеющий сложные отношения с КНР, пытается влиять на недопущение создания двухполюсного мира, причем Китай виделся более близкой угрозой и более опасным конкурентом.

В азиатской политике один из базовых принципов дипломатии - принцип взаимности  - вообще говоря, учитывая исторические традиции от  сипайских восстаний и опиумных войн до борьбы за деколонизацию и разгрома Гоминьдана,  играет более важную роль, чем в западных странах.

Критика Индии в китайских медиа концентрируется вокруг проблемы «раскольнической» деятельности Далай-ламы и антикитайских протестов тибетских активистов. После серьезных беспорядков в Лхасе китайское общественное мнение критически настроено в отношении Далай-ламы и государств, его поддерживающих. Пекин был недоволен тем, что в Дели постоянно разыгрывали тибетскую карту. В ответ китайское правительство начало выдавать визы для жителей индийских территорий Кашмира и Аруначал-Прадеша, где сильны сепаратистские настроения, для посещения КНР без предъявления индийских паспортов. При этом Китай официально считает части двух штатов «оспариваемыми территориями». Индийские власти вновь начали обвинять Китай в поддержке сепаратистских вооруженных групп, действующих вдоль восточной границы страны.

Важно понимать, что Дели имеет возможность войти в союз с государствами, опасающимися роста Китая, такими, как Япония или Вьетнам. Не надо забывать, что КНР вовлечена в территориальные споры с Филиппинами, Малайзией, Японией, Южной Кореей и Вьетнамом по вопросу принадлежности островов Спратли и Парасельских островов в Южно-Китайском море, приведшей уже к вспышке «войны географических названий» - Ханой начал ссылаться на Южно-Китайское море как на «Восточное море», а старинный союзник США  -  Манила  -   как на «Западно-Филиппинское море» (впрочем, Пекин равнодушно заметил, что термин «Южно-Китайское море широко признан международным сообществом»).

На встрече министров обороны во время июньского сингапурского саммита по азиатской безопасности возник неприятный скандал по вопросу юрисдикции островов, а Манила при поддержке США начала организовывать поддержку среди 10 стран - членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) своей позиции преобразования почти десятилетней давности совместной декларации о Южно-Китайском море в носящий обязывающий характер «кодекс поведения».

Сенсационный обмен военными визитами на высоком уровне между США и Вьетнамом только усилил подозрения в Пекине. Та дипломатическая легкость, подтверждающая старую пословицу, что мировая политика это взаимодействие текущих национальных интересов, а не постоянство друзей или врагов в межгосударственных отношениях, с которой Вьетнам, делающий вид, что забыл напалмовые и химические бомбёжки со стороны «цивилизаторов» из США, принял ухаживания североамериканских Соединенных штатов в их стремлении держать в узде рост влияния Народного Китая в регионе Южно-Китайского моря, не может не вызывать опасения китайской дипломатии.

Кроме того, в США есть антикитайские силы, пытающиеся подготовить основу для втягивания Индии в антикитайский альянс из США, Японии, Тайваня и Австралии, эти страны уже проводили совместные военно-морские манёвры.

Часть индийского политического истеблишмента постоянно говорит об идее геостратегического окружения Индии Китаем, выдвинутой правыми геополитиками в США, которые привлекли внимание индийских политологов к китайскому участию в реконструкции морских портов в Мьянме, Пакистане, Бангладеш и Шри-Ланке, назвавшими его «жемчужным ожерельем, удушающим Индию».

Тем не менее, китайская дипломатия по-прежнему сосредоточена на обеспечении «мирного подъема страны» - она направлена не на агрессию, а на защиту экономических завоеваний страны, ее коренных торговых и инвестиционных интересов.

Индустриализация и в Китае, и в Индии требуют свободного транзита энергоносителей через Индийский океан и Малаккский пролив. Масштабные инвестиции Китая в горнодобывающие отрасли Африки и Латинской Америки требуют для своей защиты создания сильного военно-морского флота, причем естественными театрами его действий должны стать Индийский и Тихий океаны.

Непал – не поле боя, а перекресток сотрудничества.

Шла активная борьба и за Непал. После того, как маоисты стали крупнейшей политической силой в демократическом Непале, в Дели возникла озабоченность потерей Непала, традиционно находящегося в сфере ее влияния (ранее, до того как двусторонние отношения ухудшились, Китай имплицитно признавал, что многие из соседних стран Южной Азии находятся в зоне индийского влияния).

Однако на днях китайский Фонд Азиатско-Тихоокеанского обмена и сотрудничества (ФАТОС) при поддержке со стороны правительства КНР обнародовал проект инвестиций размером в 3 млрд. долларов США в «особой зоне развития» в городе Лумбини в Непале, который некоторые считают местом рождения Будды (ваши авторы придерживаются альтернативной, более традиционной точки зрения, что Шакьямуни родился в Ориссе в Индии). Если исключить пеших паломников из Индии, то Лумбини сейчас посещают около 100 тысяч туристов в год. Для кардинального увеличения этого числа планируется создание центра туризма, паломничества и образования по модели Медины и Мекки в Саудовской Аравии в части строительства дорог, гостиниц, туристических центров и проектов в области электроэнергетики.

Хотя ФАТОС известен в Непале связями с Единой Коммунистической партией Непала (маоистской) и ее председателем Пушпой Камалом Дахалом «Прачандой», который, как утверждают, даже был назначен сопредседателем фонда, Правительство Непала приветствовало план «в принципе».

Если это так, то мы становимся свидетелем нового этапа отношений в треугольнике Непал-Китай-Индия. Для проведения этой новой политики в Непал назначен новый посол Китая Ян Хулань, сразу посетивший Лумбини. По сведениям ФАТОС, проект был поддержан не только Прачандой, но «всем политическим спектром в Непале - и левой его частью, и правой». Специально подчеркивается, что проект пока еще не получил финансовую поддержку от китайского правительства, и ожидается привлечение средств от внешних инвесторов, в том числе инвестиций из Индии.

Проект будет служить «стратегическим центром» для продвижения буддийской культуры, возрождения интереса к буддизму в Китае, где есть несколько сотен миллионов его последователей, вероятно, чтобы гарантировать быстро развивающийся рынок туризма в Непале. ФАТОС утверждает, что проект был «тепло встречен» и «получил полную поддержку со стороны буддистов, представляющих различные направления - Махаяны, Хинаяны и тибетского буддизма». При этом люди, связанные с непальским МИДом, утверждают, что «практически нет возможности» Далай-ламе посетить Лумбини из-за  давления китайского правительства по вопросам, связанным с Тибетом. Несмотря на эксплицитное в течение нескольких десятилетий желание Далай-ламы посетить Непал, правительство страны не приглашает его и не разрешает приехать неофициально в соответствии со своими обязательствами по «политике одного Китая».

Китай развивает транспортную инфраструктуру Непала, которая облегчит сношения двух стран через горы, а также оказывает Непалу финансовую помощь и техническое содействие. В период короткого правления маоистов в Непале резко выросло влияние народного Китая, в том числе и за счет сокращения влияния Индии. Непал посетил ряд китайских делегаций на высоком уровне, КНР предлагала щедрую финансово-экономическую помощь и программы развития маоистским руководителям гималайского государства.

Однако нынешний поворот событий фактически превращает трехсторонние китайско-индийско-непальские отношения, как любят выражаться современные китайские экономисты, из «игры с конечной суммой», когда выигрыш одного означает проигрыш другого, в «игру с открытой суммой», когда от участия выигрывают все.

Индия и США

Ячури является одним из признанных вождей поддерживающего дружеские отношения с Китайской Народной Республикой индийского Левого фронта, который считает, что альянс Индии с США в принципе подрывает ее суверенитет и независимость ее внешней политики. Как это ни парадоксально, но правительство Индии и индийский истеблишмент воспринимают президентство Обамы весьма настороженно, например, в области предложений по ядерному разоружению. Правящие классы страны явно предпочли бы более очевидную политику президента Буша.

Разоряющаяся, преддефолтная североамериканская страна, увязшая в военных конфликтах по всему миру, стремящаяся проводить протекционистскую политику, наносящую труднопереносимый ущерб самым искренним (потому что материально заинтересованным) друзьям США в Индии – производителям программного обеспечения, бизнес-аутсорсинга и ИТ-услуг - в Индии воспринимается как проводник враждебной политики.  60% индийских валютных ИТ-доходов поступает из Америки, а Обама заявил, что он будет ликвидировать налоговые льготы для компаний, размещающих производство за рубежом, что многие считают прямым нападением на индийскую ИТ-индустрию. Америка в бессмысленной погоне за бюджетным профицитом сделала  сама себя врагом великой южноазиатской республики.

Но одновременно возникают все более ясно сформулированные требования ввести элементы протекционизма в самой Индии, например, в защиту индийских крестьян и других обездоленных слоев населения. Возникают предложения поставить и защищать этот вопрос в ВТО, где первую скрипку играют американцы. Правительству Конгресса, поддержанному беднейшими слоями, придется в вопросах протекционизма вести сложнейшие переговоры, лавируя между интересами зажиточных, ориентированных на Запад слоев, заинтересованных в мировом фритрейдерстве, и слоев традиционных, требующих защиты внутренних рынков.

При этом североамериканские Соединенные Штаты по-прежнему хотят развивать двусторонние военные отношения за счет двух приоритетных направлений: продажи военной техники, прежде всего, истребителей, и быстрого заключения договора о материально-техническом снабжении войск США в Индии (ДМТС), что даст американским вооруженным силам доступ к индийским тыловым объектам.

Но не тут-то было! Принцип взаимности в дипломатии на Востоке блюдут строго. Обоих североамериканских производителей боевых самолетов выкинули из участия в «матери всех оборонных сделок Индии»  -  тендера на поставку 126 истребителей индийским ВВС (на 11 млрд. долларов, между прочим, по нынешним ценам) уже на предварительном этапе, как, кстати, и россиян, потерявших рынок, где слово «МиГ»  было синонимом слова «истребитель» (вы по-прежнему будете нам рассказывать, что Рособоронэкспорт хорошо работает?...). Остались в тендере англо-германский Еврофайтер Тафун и французский Рафаль, столь ярко отметившиеся в бомбежках Ливии.

В значительной части индийских политических кругов, особенно имеющих контакты с оппозицией, культивируется особая роль, которую Индия должна играть в регионе - в республиках Центральной Азии, Иране, Афганистане. Предполагается поворот в сторону Шанхайской организации сотрудничества, отношений с Китаем. В этой связи другой крупной внешнеполитической задачей нового правительства будет защита независимой роли Индии как азиатской сверхдержавы во взаимоотношениях с треугольником США - Иран - Израиль.

Иран – потенциально исключительно важный торговый партнер Индии, как в части поставок углеводородов, так и как рынок сбыта индийской продукции, и проиранское лобби в условиях индийской политической культуры будет очень сильным и влиятельным. К тому же голоса индийских мусульман во многом определили победу Конгресса, а индийские мусульманские общины хорошо организованы, отличаются внутренней солидарностью и дисциплиной. В условиях «арабской весны», а также, учитывая, что Тель-Авив отвергает мирный процесс с Палестиной, внешнеполитическая позиция индийского правительства на Ближнем Востоке обнаружила раскрывающиеся перед собой перспективы.

Кому было сделано предложение?

Дай Бинго в беседе с Ячури отметил, что поддержка народным Китаем Индии в вопросе о ее постоянном членстве в Совбезе ООН не будет увязываться с проблемой индо-пакистанских отношений. Однако одно условие было выставлено – индийская заявка не должна продвигаться в увязке с японской. Ячури – один из вождей нового поколения КПИ(м) и влиятельнейший закулисный политик – заметил в беседе с индийскими журналистами, что китайские чиновники самого высокого ранга «искренне хотят видеть качественные улучшения в отношениях с Индией».

Крах СССР и Варшавского договора вовсе не был концом коммунизма или венцом истории, как нам рассказывали американские пропагандисты и органически неспособные к самостоятельному мышлению российские политологи. Коммунизм еще не сказал своего последнего слова. Напротив, в крупнейших державах мира, которые стали локомотивами прогресса цивилизации – в Народном Китае, в Индии, в Японии, южноазиатских странах, коммунистическая идеология и партии, ее впитавшие, продолжали динамично расти, причем с разными векторами развития. Говорят, даже число организованных коммунистов на планете не уменьшилось, в одном народном Китае их 80 миллионов, да и в Индии в разных компартиях состоят миллионы человек.

Первые же после распада СССР выборы в Индии привели к ошеломляющему успеху индийских коммунистов, которые на протяжении 5 лет «делали королей» (как известно, в 2004 году Конгрессу удалось сформировать правительство лишь при поддержке извне со стороны партий Левого фронта), с другой стороны, по сведениям индийских служб безопасности треть районов страны находятся под контролем или сильным влиянием индийских  коммунистов-маоистов.

Однако с конца 2009 года маятник качнулся в другую сторону - разгромное поражение левых сил на парламентских выборах 2009 года, поражения на выборах в Западной Бенгалии и Керале в 2011 году привели к ослаблению коммунистов, исторически являющихся проводниками последовательно антиамериканской политики и сторонниками сближения с народным Китаем.

На первый взгляд, это должно было облегчить переход Индии к сближению с США, но важно понимать, что мир очень быстро менялся за последние годы и уже совсем не тот, каким был, когда Левый фронт отозвал поддержку правительства ИНК из-за заключенной правительством ядерной сделки с североамериканскими Соединенными Штатами.

Поражение это довольно условно отражает снижение влияния коммунистов. В Западной Бенгалии доля поданных за них голосов хоть и снизилась с 49%, но составила внушительные 42%. Разгромить их на выборах удалось только за счет совершенно беспринципного объединения всей оппозиции и фактического ее блока с вооруженными повстанцами из Коммунистической партии Индии (маоистской), убивавших коммунистов из Левого фронта десятками. Мажоритарная избирательная система ведет к тому, что все политические силы перед выборами ухаживают за коммунистами, как за невестой с богатым приданым. Еще бы! Почти в любом штате Индии привлечение коммунистов к распределению кандидатов автоматически добавляет 5-10% голосов.

Думается, что для зондирования отношения Индии к подобному резкому и неожиданному развороту вектора внешней политики был выбран именно тот человек, который сможет это сделать лучше всех.

И Россия….

А что Россия? Для России же важным остается то, что в международных делах обе стороны поддерживают эффективное сотрудничество и координацию в рамках китайско-индийско-российского трехстороннего механизма. В условиях глобального кризиса для российского народного хозяйства жизненно важным становится политическая и военно-политическая борьба за сферы влияния, за источники сырья и за рынки. Расширение сферы влияния в политической области за рубежом в условиях мировой тенденции постоянного снижения относительной прибыли, «нормы прибыли», становится важным уже не для развития, а для выживания китов российской экономики.

На повестке дня сегодня должно быть военно-политическое возвращение в Азию и  Африку, брошенную ельцинским руководством с  закрытыми посольствами и торгпредствами, прекращением помощи, отказом от бесплатного образования азиатских и африканских студентов с прицелом на будущее и так далее.

При этом спецификой слаборазвитых стран является то, что там политика не столько определяется экономикой, сколько определяет ее — тот, кто имеет власть, становится богатым, когда для развитых стран характерна обратная закономерность — богатые получают власть. Это касается не только внутренней политики и национальной экономики, но и международных инвестиций.

Россия может ведь оказаться и третьим лишним в противостоянии Запада и Востока, в большой битве между европейскими, американскими, японскими, индийскими и китайскими компаниями за новый передел мира. Это не цинизм. Это реальность.

Как отмечает Женьминь Жибао, «пользуясь случаем тылового обеспечения, США укрепляют отношения с Центральной Азией, одновременно США вставляют гвоздь в энергетический стратегический коридор Китай  -  Центральная Азия, что создает угрозу западному простору Китая как стратегическому тылу, вместе с тем, стратегический «задний двор России» также попал в руки США. США испытывают ряд дипломатических давлений в ходе укрепления военного существования в Центральной Азии. С одной стороны, они не могут произвольно использовать повод «прав человека» как раньше, в ином случае «жизненные линии» для армии США в Афганистане могут быть прерваны в любое время. С другой стороны, Центральная Азия – это стратегический регион влияния России. Расширение военного существования США в Центральной Азии вызовет лишь резкий резонанс в РФ. А Китай также будет повышать бдительность по защите безопасности на «западном крыле».

И если такие державы, как Китай и Индия протянут нам руку дружбы в политической сфере, то ее следует принять.